«Историки не могут договориться о дате начала Кавказской войны, также как политики не могут договориться о дате ее окончания. Само название «Кавказская война» является настолько широким, что позволяет делать шокирующие заявления о ее якобы 400-летней или полутора вековой истории. Даже удивительно, что до сих пор не принята на вооружение точка отсчета от походов Святослава против ясов и касогов в Х веке или от русских морских набегов на Дербент в IX веке. Однако, даже если отбросить все эти явно идеологические попытки «периодизации», число мнений весьма велико. Именно поэтому многие историки сейчас говорят о том, что на самом деле было несколько кавказских войн. Они велись в разные годы, в разных регионах Северного Кавказа: в Чечне, Дагестане, Кабарде, Адыгее и т. п. Их трудно назвать русско-кавказскими, поскольку горцы участвовали с обеих сторон. Однако, сохраняет свое право на существование и ставшая традиционной точка зрения на период с 1817 (начало активной агрессивной политики на Северном Кавказе присланным туда генералом А.П. Ермоловым) по 1864 год (капитуляция горских племен Северо-западного Кавказа) как на время постоянных боевых действий, охвативших большую часть Северного Кавказа. Именно тогда решался вопрос о фактическом, а не только формальном вхождении Северного Кавказа в состав Российской империи: Быть может, для лучшего взаимопонимания стоит говорить об этом периоде как о Большой Кавказской войне. (…) Вдоль Кубани и Терека в конце XVIII века проходила пограничная линия России. Ее охраняли селившиеся здесь с XVI века казаки, усиленные несколькими крепостями (такими, как Кизляр — с 1735 года, Моздок—с 1763-го) и укреплениями. Сложившаяся пограничная (так называемая Кавказская) линия мало напоминала в то время привычные для обыденного сознания линии непроходимых «контрольно-следовых полос». Это было куда больше похоже на «фронтир» между индейцами и переселенцами в Северной Америке. Современные историки называют такую границу «контактной зоной», поскольку она не столько разделяла, сколько соединяла две различные цивилизации. Культурные контакты, в том числе создающиеся родственные связи, создавали на протяжении веков не разрыв, а скорее шов между культурами и цивилизациями. (…) Несколько мирных договоров, венчавших русско-турецкие и русско-персидские войны конца XVIII — начала XIX века проясняют международно-правовую ситуацию в регионе. По урегулировавшему русско-персидские отношения Гюлистанскому мирному договору 1813 года «шах навечно признавал за Россией Дагестан, Грузию, ханства Карабахское, Ганжинское (Елисаветпольской провинции), Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, .значительную часть ханства Талышинского». Более того, к этому времени сами правители Северо-восточного Кавказа признали владычество России. Совсем недавно, впервые за 183 года, опубликованы документы о вступлении в 1807 году в подданство России и чеченцев (некоторые чеченские общества начали принимать русское подданство еще в XVIII веке). Последняя русско-персидская война 1826—1828 годов не привела к изменению международного статуса Северо-восточного Кавказа. Владетели Дагестана получили российские воинские чины (вплоть до генеральских) и денежное содержание от императора (до нескольких тысяч рублей в год). Подразумевалось, что их служба будет заключаться не только в участии в военных действиях России, но и в поддержании законного порядка на подвластных им территориях»[3].
С помощью различных ухищрений правительство старалось подчинить народы, далеко отстоящие от культурного уровня европейской цивилизации. Другие традиции, иное восприятие реальности и необычная для европейца трактовка местными жителями происходящих событий не приводили к желаемым результатам. Процветали грабежи и работорговля – традиционные способы заработка коренных жителей. Не найдя другого способа остановить противозаконные действия, генерал Ермолов, первый кавказский наместник, начал предпринимать карательные операции против горцев.
Причина поведения горцев в их особом менталитете. «При принятии на себя каких-либо обязательств относительно России горские владетели руководствовались не принципами европейского международного права («договоры должны соблюдаться»), а принципами мусульманского. Его нормами было то, что «любой международный договор, заключенный с неверным государством, может быть нарушен владетелем мусульманского государства, если это нарушение приносит пользу этому государству» и «клятва в отношении неверного не имеет обязательной силы для мусульманина». Кроме того, многие горцы и горские общества не ощущали себя подданными своих феодальных правителей и признавали их главенство «по праву сильного». Для них вообще было непонятно, почему нужно менять уклад жизни в связи с чьими-то договорами. Подчинение Черкесии русскому царю объяснялось горцами по понятной им логике. «Странно, — рассуждали они, — зачем же русским нуждаться в наших горах, в нашей маленькой земле? Им, наверно, негде жить .» Как подчеркивал еще в XIX веке генерал-историк Н. Ф. Дубровин, отсутствие достоверных сведений об особенностях быта горцев «вело ко многим ошибкам, имевшим неблагоприятные и серьезные последствия».[4]
Другие статьи:
Функции СМИ. Информирование граждан
Функции СМИ разнообразны. В любом современном обществе они в той или иной форме выполняют ряд общих политических функций. Пожалуй, важнейшей из них является информационная функция. Она состоит в получении и распространении сведений о наиб ...
Экономическая, социальная и политическая ситуация
в предвыборный период
Панама представляет из себя страну с развивающейся экономикой, с выгодным географическим положением между Атлантическим и Тихим Океанами, с Панамским каналом, становясь центром торговли, банковского дела и страховой сферы для стран Центра ...
Объективная и субъективная стороны лидерства
Феномен лидерства коренится в самой природе человека и общества. Явления, во многом схожие с лидерством и называемые «протолидерством», встречаются в среде животных, ведущих коллективный, стадный образ жизни, например в стадах обезьян или ...